Нефертити в багаже

От ночных аэропортов у меня остались разве что воспоминания детства. Тогда не важно было, на какой рейс ты возьмешь билеты – важно было вообще их взять. Стыковки оказывались крайне неудобными. И при поездках на юг и обратно часто приходилось всю ночь сидеть в ленинградском или одном из московских аэропортов. Я помню, как меня все время тянуло спать и как мама пыталась как-то пристроить меня на неудобном кресле, подложив под мою голову свою сумку. Тогда все это казалось ужасным. С течением времени, однако, летные приключения стали отдавать романтикой. Поэтому, когда мне предложили для написания репортажа к сегодняшнему празднику выйти в ночную смену на таможенном посту «Аэропорт Мурманск», я согласился сразу.

На смену заступаем в восемь вечера. Или лучше скажем по-военному – в двадцать ноль ноль. Впрочем, обстановка на посту почти домашняя. В комнате отдыха работает телевизор, уютно шумит чайник. Государственный таможенный инспектор Анатолий Шушков угощает меня кофе.

– В смену бывает выходят по три человека, – объясняет он. – Но сегодня, например, пять. Отпуска уже в основном закончились. Так что есть возможность.

И это очень хорошо. Потому что этой ночью будет два международных рейса. И оба большие, «боинги», свыше двух сотен пассажиров в каждом. Да умножьте все это на два. Ведь фактически одновременно с прибытием бортов идет регистрация граждан на отбывающий рейс. Самолеты у нас в аэропорту не задерживаются: прилетел и тут же улетел.

Один или два инспектора работают в зале вылета, рассказывает мне старший государственный таможенный инспектор Владимир Репов. Схема прохождения системы контроля на международных рейсах такова: таможенный контроль, потом пограничный, а затем уже – служба безопасности аэропорта (то самое пресловутое раздевание-разувание).

Два или три инспектора работают в зале прилета. Прибывшие пассажиры сначала проходят пограничный контроль, ожидают прибытия своих вещей в зале выдачи багажа, далее направляются в зону таможенного контроля.

И один-два человека идут на борт воздушного судна оформлять экипаж и сам самолет. Специализации у таможенников нет, каждый может выполнить любую работу. И всю ее, повторюсь, необходимо делать практически одновременно. Потому что, когда самолет только садится, уже начинается регистрация на вылет.

В нашу смену первый борт из Египта должен прибыть в девять вечера. Так что время пообщаться еще есть. Владимир Репов в таможне работает с 2007 года. Сразу после окончания Мурманского педагогического университета. Кстати, старший смены, главный государственный таможенный инспектор Евгения Яблокова, тоже заканчивала этот же вуз. Собственно, в Мурманске у нас две альма-матер – мореходка да пединститут. И до сих пор эти два вуза, как бы они нынче ни назывались, исправно куют кадры для самых разных отраслей.

Впрочем, совсем юное поколение все чаще приходит в таможню уже не по воле случая, а по велению сердца. У государственного таможенного инспектора Елены Мельник должность пока длиннее, чем биография. На Кольский полуостров приехала из средней полосы. В Мурманской таможне работает три года, сразу после окончания Российской таможенной академии в Люберцах.

– Когда я заканчивала академию, у меня супруг уже служил в Североморске, – объясняет мне Елена. – Вот и попросилась сюда. Пошли навстречу в виде исключения. А так обычно оттуда распределяют в Центральный округ. Для Северо-Запада действует питерский филиал РТА. Мне Мурманск сразу понравился. На таможенном посту коллектив очень добродушно встретил, всему обучили.

– А есть разница между теми, кто приходит из непрофильного вуза, и выпускниками РТА? – интересуюсь я.

– Ой, как говорят, забудьте все, чему вас учили в вузе, –  отшучивается Елена. – На практике все всегда не так, как в теории. Все равно надо учиться.

– Да нет, тебе значительно проще было, – парирует Владимир Репов. – Ты уже сразу была подготовлена. А мне приходилось много ездить на стажировки, набирать знания. Но главное, конечно, изучать Таможенный кодекс. Это наша библия, вокруг него все крутится.

– Работы, наверное, у вас больше летом? – задаю я следующий вопрос.

– Конечно, – кивают мои собеседники. – Подключаются туристические направления. Ну а чартеры с экипажами наших рыболовецких судов и бизнес-авиация, те летают круглогодично.

– Недавно, например, прилетал Джимми Картер, 39 президент США, – говорит Владимир Репов. – Я его оформлял на борту. Дяденька уже в годах. Фотографироваться я с ним, конечно, не стал. Неудобно, думаю. А еще много известных исполнителей к нам летает. Филипп Киркоров, например, оформлялся в мою смену…

И тут светскую беседу неожиданно прерывает прибывший на добрую четверть часа раньше расписания борт из Хургады. И мы спешно направляемся в зал таможенного контроля. Пройдя пограничников, появляются первые пассажиры. Те, у которых все вещи с собой, в ручной клади. Потом наступает пауза. Остальным приходится ждать багаж. Некоторые пытаются через зону таможенного контроля выйти на свежий воздух. После пяти часов полета подобное желание людей вполне понятно. Но…

– У вас багаж есть? – интересуются таможенники.

– А что?

– Назад вам уже нельзя будет пройти.

Большинство граждан, уныло вздохнув, поворачивают обратно к «карусели», на которой должны вскоре закрутиться долгожданные пожитки. Впрочем…

– А, муж дотащит, – беспечно заявляют некоторые уверенные в себе бойкие семейные дамочки и гордо проходят мимо.

Правда в ту ночь мне довелось увидеть и другую, более прогрессивную форму брака. Мужчина с пачкой сигарет в руке, узнав, что вернуться к багажу ему будет запрещено, не моргнув глазом, заявил:

– Какие проблемы? Жена донесет.

И вот начинают выдавать багаж. Кстати, в эту смену с нами работают бойцы специального отряда быстрого реагирования Мурманской таможни. Их привлекают, что называется, для поддержания порядка и обеспечения безопасности. Бывает, что кто-то из пассажиров нервничает или неадекватно себя ведет. Ночной рейс, усталость, хочется домой. Когда ты преодолел за пять часов четыре тысячи километров, а потом, в трех десятках километров от дома приходится ждать багаж, возможен срыв. А кто-то, хотя бы даже по причине той самой аэрофобии, просто еще в аэропорту вылета принял на грудь лишнего. Всякое случается, но таможенник обязан сохранять спокойствие и тактичность, а устойчивость к стрессам, пожалуй, одно из главных качеств для работы на границе. Особенно велика возможность каких-то ЧП на больших рейсах, как в нашу смену. Так что с бойцами СОБР как-то спокойнее. Когда их нет, поддержать таможню приходит полиция.

Пока, впрочем, все идет спокойно. Прилетевшие из Египта граждане не только ничего не нарушают, но, наоборот, даже более законопослушны, чем требуется.  Так, многие после общения с пограничниками протягивают и таможенникам (а заодно уж и мне) загранпаспорта и пытаются поставить весь багаж на ленту рентген-аппарата. Хотя контроль таможней ведется выборочный.

– Раздеваться надо? – интересуется девушка, на бегу стаскивая с себя курточку и пытаясь разуться.

– Нет, нет, проходите, пожалуйста, – говорят ей таможенники.

Контроль, повторюсь, выборочный. Смотрят чаще пакеты из «дьюти-фри», где может быть алкоголь в превышенных объемах. Собственно багаж оценивают, что называется, на взгляд. Если семья большая, а вещей мало, то перевеса там явно не будет.

– Что в багаже? – интересуется у мужчины Евгения Яблокова.

– Понятия не имею, – с металлом в голосе отвечает тот. – Жена запаковывала. Подозреваю, что постельное белье.

Вот тебе и первый конфликт. Ну, может, не конфликт – трение. На мой взгляд, мужчина ведет себя странно. Таможенник имеет право задать подобный вопрос, а владелец багажа должен знать, что у него упаковано в сумке. Тем более, что ничего запрещенного в багаже у мужчины нет, и он идет на выход вместе со своим бельем.

А тем временем через экран рентген-аппарата проплывают все новые чемоданы и сумки, выбранные для контроля. Диалог идет бойко.

– Что это за квадратики?

– Магнитики. На холодильник.

– А это что у вас?

– Где?

– Да вот же.

Монитор поворачивают к женщине, владелице багажа.

– А! Это голова Нефертити! – радуется женщина и добавляет на всякий случай: – Гипсовая.

Египетскую царицу таможня пропускает. И постепенно поток пассажиров иссякает. Когда мимо нас проходит последний «египтянин», мы отправляемся, что называется, к месту постоянной дислокации. По пути мне показывают, как идет регистрация все на тот же борт в Египет. В зале вылета осуществляется реконструкция, там пока тесновато и пассажирам, и таможенникам. Но это дело временное.

В офисе работа таможенников продолжается. Как объясняет мне Анатолий Шушков, после каждого рейса требуется внести информацию в программные средства, журналы, заполнить множество документов. Даже если, как в нынешний раз, не было выявлено никаких нарушений. А это, в принципе, вполне обычно. Многие люди летают часто, так что знают правила перемещения товаров через границу. Да и люди в основном наши, местные, летят с отдыха, а не с шопинга.

Таможенники дружно вбивают данные в компьютеры. Впереди, в час ночи – следующий рейс. В общем, обычная такая смена…

(«Мурманский вестник», 25.10.2014 г.)